Побратимы Гора - Страница 66

— Но я-то уже знала настоящих мужчин, — простонала она.

— И это делает твою жизнь намного тяжелее.

— Я жажду прикосновения настоящего мужчины, — призналась она. — Мужчины Ваниямпи слабы, они вызывают лишь жалость, они — бессмысленны.

— Возможно, это не их недостаток, — попробовал я оправдать их. — Они лишь пытаются соответствовать стереотипам своей культуры.

— Нас заставили жевать корни сипа на пути в стойбище, — пожаловалась она, — чтобы предохранить нас, если наши краснокожие рабовладельцы захотят схватить и изнасиловать нас.

— Однако, эта предосторожность, оказалась ненужной, не так ли? — уточнил я.

— Да, — признала она. — Мы — только лишь женщины Ваниямпи. Ни один мужчина не захочет нас.

Я не ответил.

— Они ведь не используют нас не из-за страха перед нашими мужчинами, не так ли? — спросила она.

— Нет, конечно, — рассмеялся я, представив эту картину. — Даже мальчишка, не задумываясь, использовал бы вас в присутствии всей рабочей бригады мужчин Ваниямпи, если бы он почувствовал в себе желание к подобному. Они не вмешались бы.

— Почему же они не хотят нас? — с горечью в голосе спросила она.

— Вас учат, явно и неявно, вести себя и одеваться непривлекательно, и даже, если можно так выразиться, непривлекательно думать. Да большинство мужчин, будучи энергичными и здоровыми, вероятно, не находят в себе интереса к женщинам Ваниямпи! Скорее всего, они могли бы рассматривать таких женщин омерзительно неестественными, или даже хуже того, психически больными. Также, конечно, в стойбищах наших краснокожих владельцев доступны и иные альтернативы.

— Мы действительно не подходим им для этого, — вздохнула она.

— Я полагаю, что Вы для них абсолютно не привлекательны.

— Но и у нас тоже есть определенные потребности и голод, — пожаловалась она.

— Я уверен, что так и есть.

Мне действительно казалось, что вероятно обычная мужская оценка женщины Ваниямпи, будет несколько поспешной и негативной. Мужчины частенько слишком резки в своих суждениях. Они могли бы получить немало пользы, научившись терпению. Я заметил, что обычно, такие женщины, долго неиспользуемые по прямому назначению, просто жаждут мужской власти над собой, мечтают быть взятыми в руки господина, оказаться раздетыми и брошенными к ногам мужчины. Может оказаться, что именно из них вышли бы самые благодарные и ценные рабыни. Я подозревал, понадобиться гораздо меньшее время для того, чтобы приучить их облизывать и целовать ноги господина, причем горячо, любовно и благодарно, чем для других, более нормальных рабынь.

— Я думаю, если мужчина бы был достаточно доведенным до отчаяния своими желаниями, он мог бы найти нас интересными, — предположила Репа.

— Вполне возможно, — сказал я.

Исследования и случаи их истории подтверждали, что это предположение было верно.

— Наименее желательное, является желаемым в последнюю очередь, — заключила она, с горечью.

— Возможно.

— Это все настолько нелепо! — воскликнула девушка.

— Что именно?

— Когда я была свободна в Венне, или в другом месте, то я была желанна, но не могла быть получена. Теперь, я — рабыня и могу быть взята, но я не желанна, — объяснила она парадокс произошедшего с ней.

— Я понял, — улыбнулся я.

— Это — новый опыт для меня, когда я никому не нравлюсь, когда меня никто не желает.

— Правда?

— В мою бытность свободной женщиной, я часто думала, что если бы когда-либо я могла стать рабыней, мужчины часто брали бы меня для своих удовольствий, — призналась она.

— Это распространенные отношения с рабынями, — отметил я. — Это было абсолютно справедливое предположение.

— И что я должна была бы бояться только того, что я не смогу достаточно ублажить их.

— Безусловно, это — естественный страх, знакомый всем рабыням.

— Но никогда я не представляла, что меня отправят работать на моих владельцев.

— Конечно, Ты не мечтала, что будешь отпугивать пересмешников от кукурузы, работать в саду, и выкапывать урожай корнеплодов, — усмехнулся я.

— Зато не раз я представляла себе, — сердито заговорила она, — как они принуждали меня к их интимному обслуживанию, заставляя показывать при этом навыки и таланты рабыни.

— Это также возможно. Ты была свободной женщиной, не прошедшей хорошего обучения. Если бы Ты не преуспела, то тебя могли сурово высечь, а то и запороть до смерти.

— Ох! — задохнулась рабыня от испуга.

— Жизнь рабыни существенно отличается от жизни свободной женщины, — напомнил я. — От свободной женщины мужчина ожидает немного, или вовсе ничего. В то время как от рабыни он ждет, как бы это сказать, все и даже больше.

— Я понимаю, — прошептала она.

— Свободная женщина может быть бесполезной, и если пожелает, то может считать это достоинством. С другой стороны рабыня, должна быть великолепно привлекательной. Она должна следить за собой во всем, и пользуясь всем своим интеллектом и красотой должна стать внимательным, чувственным, искусным сокровищем своего господина.

— Я хотела бы стать таким сокровищем для мужчины, — призналась она.

Я промолчал.

— Я могу называть Вас «Господин»? — вдруг спросила она.

— Да, — разрешил я.

— Господин.

— Да.

— Когда я еще была свободна, меня оценили как очень красивую девушку. Более того, это было сказано рабыней, которая была столь же красива, — рассказала она.

— Значимый комплимент, — признал я.

Я вспомнил, как увидел ее в первый раз, сидящую на ее троне, установленном на высокой повозке, посреди колонны наемников. Тогда она носила одежды сокрытия, но ее лицо было спрятано под лоскутком полупрозрачного шелка, который, по-видимому, намеренно, лишь делал вид, что прячет черты ее лица. Я вспоминал, что уже тогда, задавался вопросом, на что она могла бы быть похожей в прозрачных развевающихся шелках порабощенной женщины, или, скажем, раздетой и заключенной в ошейник и цепи, ползающей у ног мужчин.