Побратимы Гора - Страница 65

— Мы встречались, — напомнил я ей, — несколько недель назад, около поля сражения. Ты была раздета и привязана к ярму твоими краснокожими владельцами. Ты были прикреплена к оси фургона. Это произошло незадолго до того, как тебя взяли в загон Ваниямпи.

— Значит Вы тот, кто ударил меня хлыстом и заставил рассказать о сражение.

— Да.

— Вы были беспощадны. Вы заставили меня говорить, как если бы я была рабыней.

— Это было подходящим для тебя. Ты была рабыней, — напомнил я.

— Даже тогда?

— Да, всегда.

Она робко потянулась рукой ко мне, дотронулась, и почувствовала ошейник в моем горле.

— Вы, также, теперь, являетесь рабом, — поняла она. — Мы — оба рабы краснокожих владельцев.

— Да, — согласился я. — Возможно, нам обоим, повезло быть оставленными в живых. Это — их земли.

— Надеюсь, между рабами могли бы быть добрые отношения, — пробормотала она.

— Я так понимаю, что тебя теперь называют Репой, — сказал я.

— Да, — подтвердила она. — Я — Репа.

— А я — Татанкаса, Красный Бык, — представился я. — Я — раб Кэнки, Огненной Стали из клана Исбу, племени Кайила.

— У Вас, по крайней мере, есть единственный хозяин, — позавидовала Репа. — А мы принадлежим всему клану Исбу.

— Ну, и как тебе живется?

— Какой глупый вопрос! — засмеялась она, скорее твердо. — Я живу очень хорошо, конечно!

— Я рад это слышать.

— Встреча с Ваниямпи изменила мою жизнь, — заверила она меня, говоря ясно и немного громче чем следовало. — Я не могу передать Вам словами, насколько я довольна и счастлива. Эта встреча вызвала самое поразительное преобразование в моей жизни.

— Я понял, — улыбнулся я.

— Мы — радостные удобрения, — заявила она. — Мы, блеск на воде, делающий ее потоки прекрасными. Мы — цветы, растущие на полях. Мы хорошие, Мы добро.

— Я тебя понял, — сказал я, догадываясь, что здесь разговора не получится.

— Я теперь убежденная и счастливая Одинаковая, — заявила она. — Я теперь не неодинаковая. Это должно быть ясно понято. Я — Одинаковая.

— Я понимаю.

— Я полностью и успешно охвачена Учением.

— Теперь нет необходимости, как это возможно было вначале, для того чтобы выгнать меня в Прерии, без еды и воды. Все один, и каждый — все, и все мы — Одинаковые. Учение — правда, и правда — Учение.

Я взглянул на других женщин Ваниямпи, стоящих на коленях около нее. Полагаю, это были ее товарки по упряжи, вместе с ней отвечавшие за транспортировку одной из волокуш.

— Ты действительно настолько счастлива?

— Да, — воскликнула Репа, — я удивительно и потрясающе счастлива. Это должно быть ясно понято.

— Да понимаю я, понимаю, — усмехнулся я, и, подняв на руки, потащил ее подальше от ненужных ушей.

Я остановился в нескольких ярдах от вигвамов, опустил ее на колени в относительно тихом месте.

— Да, — ответил я, и услышал звуки приглушенных рыданий из-под ее мешка.

Репа отчаянно потянулась ко мне, и схватила меня за ноги. Она прижалась щекой к моему бедру, и я почувствовал, что ее мешок стал горячим и мокрым, пропитавшись слезами.

— Спасите меня от них, — говорила она сквозь рыдания. — Они — сумасшедшие. Они отрицают самые очевидные истины человеческой природы. Среди них мужчины не могут быть мужчинами, и женщины не могут быть женщинами. Это — больной и извращенный мир! Они борются против страсти. Они боятся чувствовать. Они боятся ощущать. Они извращают свое основание. Они отрицают свои чувства. Они все безумцы, все они!

Я присел рядом и заключил рыдающую женщину в свои руки.

— Они хотят, чтобы я стыдилась своего тела, — плача жаловалась она. — Они хотят и меня ввести в это безумие, а я не хочу их мрачного мира, их патологического безразличия, их пустого спокойствия. Я не черепаха. Я не овощ. Я — женщина. Я хочу быть той, кто я на самом деле. Я не хочу стыдиться своих потребностей или потребностей моего пола. Я хочу жить, и чувствовать!

Она была гореанской женщиной. Это сделало переделку под стандарты Ваниямпи дополнительно трудной для нее. По-видимому, подобный переход, к ценностям Ваниямпи был бы намного легче для женщины с Земли, благодаря их бесполому воспитанию.

— Это ведь не ошибочно хотеть быть живым человеком, не так ли? — спросила она.

— Да, — согласился я, — это не ошибочно.

— Они притворяются, что счастливы, но они несчастны. А еще они переполнены ненавистью, — объяснила та, что была когда-то Леди Мирой.

— Давай радоваться тому, что это безумие ограничено горсткой изолированных загонов в дикой местности, — предложил я ей, подумав насколько ужасно это было, если бы такое бессодержательное безумие заразило более обширную область.

— Спасите меня от них, — простонала она.

— Это не реально, — ответил я, и она заплакала снова, а я прижал ее более тесно.

— Тебя нашли среди солдат, — напомнил я. — Несомненно, поэтому тебя и послали в сообщество Ваниямпи. Это — твое наказание.

— Самое справедливое и подходящее наказание для меня, — с горечью признала она.

— Да, — согласился я.

Это было особенно ужасное наказание, для такой женщины как она, той, у кого была некоторая идея возможностей жизни и чувств.

— Лучше уж, быть самой низкой рабыней, голой и закованной в цепи, у самого жестокого рабовладельца Гора, — сказала она.

— Да, — не мог не признать я.

— Смотрите, — сказала она, отстраняясь, и с плачем указала на мешок. — Они боятся даже позволить нам видеть настоящих мужчин.

— Возможно, это более милосердно. Таким образом, Ты испытаешь меньше бедствий и мучений, когда возвратишься обратно в загон Ваниямпи.