Побратимы Гора - Страница 188

188

Я не стал привлекать к себе внимания Сэйбара. Вчера вечером мы с ним знатно попировали. Мне не хотелось бы возобновлять горечь прощаний.

Вскоре, я был около моего вигвама. Там меня уже ждала Мира. Она встала на колени передо мной и положила голову у моих ног. Потом подняв голову, она сообщила:

— Акихока принес весть из вигвама темных гостей. Темный гость указал на переводчик.

— Понятно, — ответил я.

Переводчик был запрограммирован для общения на языках кюров и гореанском.

— Я думаю, что темный гость хочет говорить с Вами, — предположила она.

— Да, — не стал я спорить.

— Но, почему, Господин? — удивленно спросила она. — Какое отношение имеет к Вам этот темный гость? И как оказался среди Ваших вещей переводчик?

Я улыбнулся.

— Кто Вы? Кому я принадлежу?

— Любопытство, не подобает кэйджере, — напомнил я старую истину.

— Простите меня, Господин, — тут же исправилась она, опуская голову, и я решил, что, пожалуй, на сей раз не буду пороть ее.

— Я иду в вигвам темного гостя, — объявил я. — Мы будем разговаривать.

— Господин, а что должна делать я? — поинтересовалась Мира.

— У нас что, закончились женские работы, которым надо уделить внимание? — удивился я.

— Нет, Господин, — ответила она.

— Ну, вот и займись ими, — велел я.

— Слушаюсь, Господин.

55. Смешивание крови

Нож Кувигнаки сделал надрез на его собственном предплечье, затем на моем, и в конце на руке Хси.

— Ты не можешь стать членом Солдат Слинов, или Всех Товарищей потому, что Ты не Кайила. Ты не знаешь наших танцев и обрядов, связанных с нашей магией, — сказал Хси.

— Но есть кое-что, что может быть сделано, — сообщил Кувигнака.

— Сделай это, — скомандовал Хси.

Кувигнака прижал свою руку к моей, затем я сделал то же самое с рукой Хси, и в свою очередь Хси, сдавил его руку с рукой Кувигнаки. Таким образом, круг крови замкнулся.

— Сделано, — воскликнул Кувигнака.

— Братья, — сказал я.

— Братья, — поддержал Хси.

— Братья, — повторил Кувигнака.

56. Я покидаю стойбище

Я связал руки Миры спереди.

— Как только мы достигнем цивилизации, я поставлю тебе подходящее клеймо и надену ошейник, — сообщил я ей.

— Я — рабыня, — вздохнула она. — Я буду с нетерпением ждать свой ошейник и клеймо.

— Это закрепит на тебе твой статус, по закону, и в глазах окружающих.

— Да, Господин.

Я смотрел на нее сверху вниз.

— Вы думаете, что меня убьют в Порт-Каре? — с тревогой в голосе спросила девушка.

— Я так не думаю, — успокоил я, — но на твоем месте, я бы рассказывал все предельно откровенно, и с обилием деталей.

— Я так и сделаю, — дрожа от страха, пообещала она.

Дом Самоса в Порт-Каре известен его методами допроса далеко за его пределами. И эти методы используются безоговорочно, конечно, применительно к рабыням.

— Ты уже не столь напугана, как вчера вечером, — заметил я.

Вчера вечером, по возвращении переводчика к моим вещам, я связал ее по рукам и ногам, а затем сообщил ей о личности ее теперешнего владельца. Она извивалась в ужасе у моих ног, ведь подтвердились ее худшие подозрения. Она, бывший агент кюров, попала в руки того, кто вместе с Самосом из Порт-Кара служил Царствующим Жрецам не за страх, а за совесть, к тому, кто был известен некоторым как Тэрл Кабот, а большинству как Боск Порт-Кара.

— Если Ты будешь в полной мере сотрудничать с нами, тебе, возможно, позже позволят жить как женщине, и как рабыне, — пообещал я запуганной девушке.

— Я буду совершенно покорна, Господин — прошептала Мира.

Я улыбнулся ей.

— Да, Господин, — улыбнулась она, — я уже не напугана до такой степени, как это было вчера вечером.

— Хорошо, — кивнул я.

Я закинул ее на спину кайилы, и испуганная девушка, чтобы сохранить равновесие, моментально вцепилась в гриву животного, погрузив в нее свои пальцы. Взяв длинный ремень и привязав его к правой лодыжке Миры, я пропустил его под животом кайилы, и дважды обмотав, закрепил на левой. Но подергав получившуюся конструкцию, остался ей недоволен, и перевязал все заново. Теперь ее бедра были притянуты к бокам кайилы настолько плотно, что вжимались в тело животного, и двигались вместе с его дыханием. Думаю, позже на внутренней поверхности бедер девушки останутся отпечатки теплого и шелковистого меха животного.

У кайилы на которой восседала рабыня не было поводьев, зато была веревка, привязанная за шею. Эту длинную веревку я набросил на луку моего седла.

— Господин не счел необходимым разрешить мне одежду, — обиженно заметила Мира.

— Это верно, — усмехнулся я.

Я отобрал у нее даже те незначительные тряпки, которые я разрешил носить, несколько недель назад, когда мы гостили в месте, что тогда было загоном Ваниямпи.

— Значит, я буду возвращена из Прерий, как голая рабыня, — поняла она.

— Да, — безжалостно подтвердил я, поскольку мне это казалось подходящим для той, кто вошла в них в качестве гордой свободной женщины, и агента кюров.

Мы находились на возвышении неподалеку от стойбища победителей. На востоке загорался рассвет. Группа из нескольких человек приближались нам со стороны стойбища.

Прощание было кратким.

Я уложил на спину кайилы, на которой уже сидела привязанная девушка, спереди и позади нее, вьюки с кое-какими вещами. В том вьюке, что оказался позади рабыни, среди связок сушеного мяса, лежал переводчик.

Я запрыгнул в седло, и мы начали спуск с возвышенности, направляясь на запад.

188